Две невесты дракона  - Ольга Ярошинская

Нижнюю рубашку из тонкой белой ткани он просто сдернул до талии, и Ирга рефлекторно закрыла грудь. Нэш взял ее за запястья, отвел руки.

Ирга снова шагнула к нему, но он вдруг сгреб ее волосы на затылке, потянул назад, и ее голова запрокинулась.

— Смотри мне в глаза, — тихо приказал он. — Отвечай честно. Ты бы хотела, чтобы здесь сейчас был Дерек, а не я? Отвечай!

Горящие желтые глаза пытливо смотрели в прохладные зеленые.

— Нет, — всхлипнула Ирга, слезы побежали по ее щекам. — Только ты, Нэш.

Он отстранился, отпустив ее волосы. Белая рубашка соскользнула с бедер, упала на пол. Нэш со свистом втянул воздух. Снова обошел девушку, рассматривая, не прикасаясь.

— Раздень меня, — тихо сказал он.

Ирга шагнула ближе, поморщившись, когда ремень брюк оцарапал ее нежный живот. Подрагивающими пальцами она развязала шнуровку на его рубашке. Стягивая ее с плеч Нэша, случайно коснулась его грудью, и он, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Нэш стоял неподвижно, даже не пытаясь ей помочь, и Ирга, прикусив губу, взялась за его ремень.

Солдат за дверью комнаты закашлялся, ножки стула скрежетнули по полу.

— Генри! — обрадованно воскликнул он. — А я уж думал, куковать мне здесь в одиночестве.

— Ну что ты, Дон, — ответила женщина, голос ее прозвучал глухо и едва различимо из-за музыки, доносившейся с улицы. — Разве я могла оставить такого парня в одиночестве? Иди-ка сюда, тут есть стол. — Что-то стукнуло, звякнуло. — А на столе моя знаменитая наливочка.

— Дерек приказал стеречь невесту.

— Так дверь и отсюда видна, — ответила Генри. — А в том закутке никак не разместится тарелка с этой ароматной, горячей, умопомрачительной бараниной.

Послышался смех, удаляющиеся шаги.

Нэш подтолкнул Иргу к кровати. Он легла на спину, судорожно вцепившись пальцами в простыню, и он грустно усмехнулся. Стащив штаны, Нэш выпрямился, и Ирга зажмурилась. Она не слышала его шагов и невольно ахнула, когда он лег сверху — тяжелый, горячий. Она распахнула глаза, посмотрела на него. Подняв руку, вынула из взъерошенных черных волос сосновую иголку, которая весь вечер не давала ей покоя, провела пальцами по щеке, темной от щетины, погладила мягкие губы, обняла напряженную шею. Пульс в вене под ее ладонью бился как сумасшедший. Но Нэш снова отстранился, застыл над ней на выпрямленных руках, и Ирга поерзала, устраиваясь под ним удобнее.

— Нэш… — выдохнула она, и он быстро поцеловал ее в шею, уколов щетиной кожу, стремительно спустился ниже, горячий шершавый язык прошелся по соскам, ладони обхватили ягодицы. Ирга охнула, когда острые зубы прикусили кожу на нежной груди, вцепилась в сильные плечи, нависшие над ней. — Ты весь дрожишь, — тихо заметила она. — Тебе холодно?

Он сердито зашипел, его рука скользнула по ее животу. Ирга непроизвольно сжала бедра, но Нэш развел их коленом. Она выгнулась, когда он коснулся ее внизу, тихо ахнула от захлестнувшей волны ощущений.

Нэш закрыл ей рот рукой, резкое движение…

Ирга вскрикнула от боли ему в ладонь, слезы побежали по щекам. Нэш замер, выжидая, давая ей время привыкнуть, и она его укусила. Шикнув, он отдернул руку.

— Все? — спросила она, смаргивая слезы. — Теперь ты можешь остановиться?

Он смотрел на нее, и глаза его, абсолютно черные от зрачков, были непроницаемы.

— Не могу, — ответил он, уткнулся головой в подушку над ее плечом и пробормотал: — Прости. Я не могу остановиться.

Его натиск был коротким, но бурным, и Ирга сама зажала себе рот рукой, чтобы не выдать случайными криками то, что происходило на узкой кровати за печкой. Когда он, тихо застонав, упал на нее, она запустила пальцы в мягкие волосы, часто дыша и всхлипывая.

Нэш сдвинулся, сев на кровати, подцепил ногой штаны. Между лопаток в свете лампы заблестели бисеринки пота.

— Я думала, ты не придешь, — прошептала она, натягивая одеяло себе до подбородка.

— Сначала я решил, что жрец наврал про девственность, — сказал Нэш, не оборачиваясь. — Но потом подумал — а вдруг. Глупо было бы упускать такую простую возможность спасти тебе жизнь.

— Конечно, он все это придумал, — вздохнула Ирга. — Ты разве не видел, какая у него омерзительная рожа?

Нэш замер, спина его окаменела.

— Зачем же ты меня попросила?..

— Хотела сделать это с тем, кого люблю, — призналась Ирга, сворачиваясь под одеялом калачиком и подтягивая колени к груди. — Нэш, прости меня. Я так испугалась, когда прилетел дракон. У него такие зубы, и еще огонь… Честно скажу, между смертью в драконьей пасти и жизнью с Дереком я бы выбрала жизнь. Я трусиха, да?

Отбросив ногой штаны, Нэш повернулся к ней.

— Ты, правда, любишь меня? — хрипло спросил он.

— Дерек сказал, мы все равно не сможем быть вместе, — прошептала она.

— Это мы еще посмотрим, — ответил Нэш, вытягиваясь возле нее. Он попытался стащить одеяло, но Ирга цепко держала его у подбородка.

— Нэш, не надо больше, — попросила она, заливаясь краской.

Он замер, стиснув зубы, запустил руку себе в волосы, глядя на нее, — взъерошенную, маленькую, испуганно сжавшуюся под одеялом.

— Ирга, я такой идиот… — прошептал он. — Ревнивый, злобный, тупой баран. Тебе было очень больно?

— Не очень, — пробормотала она, отводя взгляд. — Но, честно говоря, кажется, это не мое. Может, лучше поцелуешь меня?

— Много-много раз, — пообещал он. — А ты позволишь сделать это снова? Все будет по-другому.

Ирга нахмурилась, отвернувшись и все так же не глядя на него, и Нэш разгладил ее брови пальцем. Взяв за подбородок, повернул лицо к себе.

— Поверь мне, пожалуйста, — попросил он. — Давай так: я верю тебе, а ты — мне. Без этого ничего у нас не получится.

Ирга посмотрела ему в глаза и кивнула.

Он поцеловал ее мягко, нежно, и она разжала руки, сжимающие одеяло, обняла его за шею. Увлеченная ласками Нэша, не заметила, как одеяло сползло на пол. Нэш гладил ее, шептал нежности на ушко и целовал, то спускаясь ниже, то снова возвращаясь к губам, пока она не начала извиваться под ним, задыхаясь от ощущений, инстинктивно требуя большего.

Он ловил поцелуями стоны удовольствия, срывающиеся с ее губ, двигаясь плавно, медленно, упиваясь ее наслаждением, подмечая признаки надвигающейся волны, которая вскоре подхватила ее, унося вверх. И только когда Ирга забилась под ним, обхватив его бедрами, до боли впившись ногтями в плечи, он потерял контроль, падая вместе с ней.

Ирга приоткрыла дверь, и та уперлась в спящего на полу мужчину, который тут же чутко вскинулся. Густой похмельный дух висел в коридорчике, с печки доносился богатырский храп Генриетты.

— Ты куда? — просипел, поднимаясь с тюфяка, охранник. Нос его, испещренный багровыми прожилками, напоминал баклажан, припухшие глаза едва виднелись под косматыми бровями.